ВЕРХНЕ-ДОНСКОЕ ВОССТАНИЕ ВЕСНОЙ 1919 г.

Из сборника: "Актуальные проблемы истории Царицына начала ХХ века и периода Гражданской войны в свете современного видения (1900-1920)"
Волгоград 2001 год

О. В. КОНДРАШЕНКО,

старший научный сотрудник
Волгоградского мемориально-исторического музея

ВЕРХНЕ-ДОНСКОЕ ВОССТАНИЕ ВЕСНОЙ 1919 г.

К весне 1919 г. среди руководителей Донбюро РКП(б) возобладала линия на проведение «решительного подавления казачества как контрреволюционного сословия». Занимались этим два органа: Донбюро и Отдел гражданского правления при РВС Южфронта во главе с С. И. Сырцовым и С. Л. Лукашиным. Донбюро взяло курс на игнорирование специфики и особенностей казачества. Начались изменения в территориальном делении области, передача части территории соседним губерниям. В образовавшихся районах создавались ревкомы, трибуналы и военные комиссариаты для обеспечения поддержки новой политики, «...запреты на ношение казачьей формы в освобожденных станицах и другие этнографические репрессии», сопровождавшиеся массовыми реквизициями и расстрелами. 5 февраля 1919 г. Реввоенсовет Южфронта отдал приказ № 171 о проведении «самых решительных мер по борьбе с контрреволюцией на Дону». Для немедленного осуществления карательных мероприятий создавались временные полковые военно-полевые трибуналы.

9 февраля в станицу Вешенскую выехал штаб Инзенской дивизии. После прохождения фронта в станице остались гражданские власти и трибунал. Начали брать на учет хлеб и другие продукты. Донские и другие деньги были запрещены. Окружной ревком постановил — конфисковать землю и земледельческие орудия у богатых слоев населения. На станицы проходящие части налагали контрибуции. С одной Мигулинской потребовали 3 млн руб., при этом советских денег не было. Репрессивные меры проводились не только в Верхне-Донском округе, а по всей занимаемой территории.

Из доклада Особому отделу IX армии Южфронта: «По приезде в ст. Усть-Медведицкую 4 марта 1919 г. отдел К. Р. приступил к работе беспощадной борьбы с контрреволюцией в очищенных местностях от красновских банд».

Часть партийцев сознавала пагубность подобной политики (трибунал Инзенской дивизии не обнаружил в станице Вешенской явных контрреволюционеров и стал слать тревожные запросы и предупреждения, смысл которых был в следующем — трогать казаков нельзя). Но восторжествовала линия на усиление репрессивной политики: приказ РВС фронта № 343, подписанный Гиттисом и Сырцовым, предписывал военным советам армий, дивизий и политотделам не вмешиваться в деятельность и распоряжения ревкомов на местах.

Проведение террора началось: в Вешенскую приехал новый «чрезвычком», трибунал Инзенской дивизии был отодвинут в сторону «за послабления», и началась чистка станицы. По докладу Сырцова, количество расстрелянных в области доходило до 300 человек. В Вешенской предполагалось арестовать 800 человек. Т. о. при населении округа в 170 тыс. человек и 300 расстрелянных получалось, что из каждой тысячи человек расстреляли 2. Роль сыграла и сама установка власти на террор, жертвой которого мог стать каждый.

Поводом к восстанию послужило известие о назначении ряда расстрелов, вследствие чего заявленные в расстрельные списки поднимают население. В ночь с 10 на 11 марта 500 человек мятежников окружили станицу Казанскую.

11 марта — атака станицы Мигулинской местными казаками и казанцами.
12 марта — мятеж в хуторе Красноярском Еланской станицы.
12 марта — атака Вешенской станицы и захват ее.

После захвата Вешенской образовался Совет в основном из командования Решетовской сотни. В противовес им — местные казаки во главе с П. Н. Кудиновым.

Образовывая местную власть под вывеской Совета, повстанцы как бы подчеркивали нежелание полного разрыва с Советской властью, акцентируя причины восстания на протесте против необоснованных репрессий. Слово «Совет» среди восставших имело менее одиозный смысл, чем «коммунист». Новые Советы представляли собой прежнее атаманское правление и потому были вполне приемлемы для казаков.

Поскольку север Донской области в этот период представлял собой благоприятную почву для антибольшевистских выступлений, то армия повстанцев за 3 недели выросла до 25 тыс. человек. Лозунгом восстания был призыв: «За Советскую власть, против коммуны, расстрелов и грабежей». Командующим восстанием был выбран П. Н. Кудинов, организован штаб во главе с начальником штаба И. Г. Сафоновым. Силы восставших сведены в 5 дивизий и отдельную бригаду.

Дивизиями командовали: 1-й — хорунжий Ермаков, 2-й — сотник Меркулов, 3-й — есаул Егоров, 4-й — подхорунжий Медведев, 5-й — хорунжий Ушаков; бригадой — подхорунжий Богатырев.

К 28 марта силы восставших насчитывали 15 тыс. вооруженных казаков. На протяжении всего трехмесячного периода боевых действий борьба на повстанческом фронте принимала характер борьбы на уничтожение.

Подавление восстания первоначально было возложено на члена РВС А. Л. Колегаева. 16 марта он подписал приказ по подавлению восстания, где в качестве мер профилактики предусматривалось:

а) сожжение восставших хуторов;
б) беспощадный расстрел всех без исключения лиц, принимавших прямое или косвенное участие в восстании;
в) расстрел через 5 или 10 человек взрослого мужского населения хуторов;
г) массовое взятие заложников из соседних к восставшим хуторов;
д) широкое оповещение населения хуторов и станиц о том, что все станицы и хутора, замеченные в оказании помощи восставшим, будут подвергаться беспощадному истреблению всего взрослого мужского населения и предаваться сожжению;
е) о принимаемых мерах точно проинформировать РВС фронта.

На подавление мятежа были брошены части 8-й и 9-й армий, в частности: 5-й Заамурский конный полк, 2-й интернациональный батальон, 3-й казачий им. Степана Разина полк (переименованный в апреле 1919 г. в 5-й кавдивизион), а также Московский губернский полк. Позже состав карательных войск изменялся, пополняясь все новыми формированиями, увеличиваясь численно.

Обеспокоенное размахом восстания, советское руководство стремилось любой ценой подавить выступление мятежников, боевые действия которых оттягивали на себя силы и внимание военного руководства Красной Армии. Советское руководство широко применяло идеологическое оружие. Листовки и воззвания за подписью реввоенсоветов армий Южного фронта или же самого Троцкого к крестьянам, поддерживающим восстание, и к восставшим казакам призывали повстанцев сложить оружие. Обещания изменения политики Советской власти в казачьих районах сопровождались угрозами суровых наказаний тем, кто не сложит оружия.

Тем не менее восстание разрасталось, в апреле с мест поступали сообщения о том, что восстание «...в целом ряде хуторов и станиц принимает угрожающую опасность...», в связи с чем Особый отдел IX армии просил у Особого отдела республики чрезвычайных полномочий для себя.

Повстанческое руководство формально выбиралось большинством голосов и состояло в основном из офицеров военного времени, выходцев из учителей и прочей общественности.

Организация и дисциплина повстанцев оставляли желать лучшего. Вследствие неуверенности в своих силах и в деле, которое они затеяли, было ощущение одиночества, т. к. казачество других округов не поднялось на борьбу; среди повстанцев часты были митинги, на которых зачастую руководством общего совета принимались решения о ведении боевых действий, смене руководства и т. д. Военные интересы казаков не распространялись дальше желания защищать границы своего округа. Силы повстанцев из-за специфики ведения боевых действий количественно постоянно менялись. Чаще всего называется цифра в 15 тыс. человек, сами повстанцы оценивают свои силы в 25—30 тыс. человек с большим количеством орудий и пулеметов. Иногда в пропагандистских донесениях число восставших возрастало до 50 тыс. человек. По данным советской разведки, к 1 мая число восставших определялось в 15100 человек при 28 пулеметах и 12 орудиях. Остальное количество добиралось привлечением в строй всех казаков той местности, где идет бой.

Удаленность от Донской армии, отсутствие тылов давали о себе знать нехваткой оружия и боеприпасов. Повстанцы пытались пополнить их запасы сами. В Вешенской, Еланской станицах, хуторе Безковском были устроены мастерские по изготовлению пик, починке шашек и винтовок. Жалование восставшие не получали, довольствие имели путем реквизиции, дневной паек хлеба составлял 2 фунта. Внутреннее положение восставших было непрочным, о чем свидетельствует создание «особого» карательного отряда. Одиночество, нарастающее состояние отчаяния заставляли восставших казаков метаться между приступами яростного сопротивления всех, включая мирное население, и попытками мирных переговоров. В результате подобного расслоения все больше и больше мобилизованных казаков требовало прекратить восстание.

26 апреля — донесение командующему эксвойск 8-й армии о постоянных попытках казаков войти в сношения с частями красных в районе хуторов Набоков и Верхне-Чирской.

2 мая — переговоры разведчиков конной группы эксвойск 9-й армии и разъезда повстанцев.

Были попытки переговоров в хуторе Грачев (сорваны самими повстанцами) и т. д. В переговорах постоянно действовали представители одного полка, но готовые поручиться за 10 полков. Среди красных относительно мирных переговоров с повстанцами также не было единодушия: И. М. Мухоперец, командир группы, выступил против переговоров, комиссар его — за мирное разрешение конфликта. В результате 4 мая произошел обмен делегатами.

Советское командование к переговорам готовилось. Среди повстанцев были распространены листовки с призывами опомниться и выдать офицеров и подстрекателей. Местному командованию были даны четкие указания: никаких чрезмерных обещаний недавать, политических вопросов самостоятельно не решать, наступление не останавливать. Для повстанцев РВС Южфронта выдвигает условия сдачи — выдача комсостава повстанческого руководства. В результате настроение восставших меняется в противоположную сторону.

6 мая колонна казаков, вышедших для сдачи, была обстреляна со стороны расположения красных войск.

8 мая начала наступление эксдивизия 8-й армии, но, потерпев поражение, отошла, оставив станицу Мигулинскую. Этими боевыми действиями был положен конец попыткам мирных переговоров, среди восставших начался отход от «умеренного течения» в пользу правых сил. Начались перевыборы комсостава: усиливается офицерство и представители нового течения, возросло число сторонников прорыва на соединение с белым фронтом.

В силу оторванности от основных белоказачьих сил восставшие мало знали о том, что происходило на юге Донской области. Первые контакты начали налаживаться с мая 1919 г., с прилетом аэропланов из штаба Донской армии.

Стратегическая обстановка настоятельно требовала войти в сношение с верхнедонскими мятежниками и подчинить их действия общему военному плану, т. к. силы восставших были довольно значительны, само восстание охватывало территориально площадь около 10 тыс. кв. км от станицы Усть-Медведицкой до города Богучар. Повстанцы оттянули на себя силы красных численностью в 14000 штыков, которые вынуждены были охватить район восстания, разбросав силы по 400-километровому отрезку фронта.

9 мая 1919 г. был обусловлен первый удачный перелет из штаба Донской армии в лагерь восставших. Летчик Тарарин (хорунжий) и наблюдатель сотник Богатырев сели не в самой Вешенской, а рядом, и уже позже самолет был доставлен восставшими до хутора Сангина.

11 мая 1919 г. хорунжий Тарарин вылетел обратно с донесением Богатырева и Кудинова на имя председателя круга Верхне-Донского округа с донесением членам войскового круга.

Просили: снарядов, патронов, денежных знаков, табаку, спичек, идеологической литературы (в том числе декларации Деникина) и новых командиров (просили генерала Гуселыцикова и есаула Матасова).

Со вторым рейсом в лагерь повстанцев прибыли представители Донской армии — поручик Веселовский и поручик Бессонов. Им были даны четкие указания: как отвечать на вопросы, как перетянуть на свою сторону руководство восставших.

Летчики привезли 3 письма: первое — письмо атамана А. П. Богаевского без какого-либо конкретного обращения, с общими словами радости и приветствия; вторым было послание Войскового круга «Казакам восставших станиц» приблизительно того же по смыслу содержания, с припиской о победном наступлении Деникина как намек на скорую помощь и, наконец, третьим было письмо членов Верхне-Донского окружного совещания конкретно «командованию войсками восставших казаков Верхне-Донского округа». Таким образом, восставшим указали на их место в системе иерархий руководящих областных органов, напомнив, что они подчиняются в первую очередь окружному совещанию, и намекнув на полузаконное существование демократии советов. Восставшим было послано от окружного совещания — 20 фунтов турецкого табаку, 7 фунтов махорки, 80 папиросных книжек, 6 коробочек спичек; от Донского правительства — 250 тыс. руб. из запрашиваемых 5 млн.

Повстанцев обнадежили скорым соединением с основными силами Донской армии. Органы власти восставших в лице Советов со своей стороны постарались уверить центральную власть в своей полной лояльности.

В результате доклада летчиков Кругу было решено всемерно поддержать восставших.

В лагере верхнедонцов до последнего момента продолжались разногласия по поводу ориентации. 19 мая красная разведка доносила, что казаки желают послать делегатов для мирных переговоров, но боятся расстрелов. Казаки не решились на открытый переход из лагеря в лагерь еще по нескольким причинам: 1) желание идти третьим путем, т. е. не допускать к себе ни красных, ни кадетов; 2) известие об уходе Краснова и кадетов и установлении подлинного народовластия.

В начале мая 1919 г. на повстанческом фронте начала нарастать динамика событий. 6 мая из-за огромных потерь 8-й армии сорвалось наступление красных на повстанческом фронте, мятежниками был разгромлен 3-й Кронштадтский полк.

7 мая 1919 г. в своем докладе председателю СНК Ленину главком И. И. Вацетис написал: «Война на юге РСФСР за последние дни принимает оборот, неблагоприятный для нас». Основной причиной этого являлось Вешенское восстание. Для наведения порядка на юг посылается Троцкий. Командование экспедиционным корпусом от Княгницкого было передано Хвесину (бывший командующий 8-й армией). 13 мая Г. С. Хвесин вступил в должность. Ряд наступлений Красной Армии в этот период привел к отторжению от повстанцев значительной территории. Численность эксвойск постоянно растет, пополняясь сильными формированиями, такими, как 1000 человек московских курсантов; осуществляется дополнительная присылка коммунистов; всего численность красных войск достигла к маю 1919 г. 15000 человек, кроме того, им были переданы 2-я бригада 33-й дивизии; 2-й легкий артдивизион (12 орудий) и 2 эскадрона кавалерии. 29 мая в 10 утра эксвойска перешли в наступление на всем повстанческом фронте. Восстание приказано было ликвидировать к 5 июня, т. е. за 8 суток необходимо было пройти 240 верст (это темп кавалерийского марша).

Заняв станицу Мигулинскую, красные подошли к Вешенской. Войска 9-й армии начали занимать хутора Усть-Хоперской станицы. 33-я Кубанская дивизия заняла станицу Каргинскую. В результате наступления красных повстанцы отвели свои отряды с правого берега за Дон. С этого момента и до прихода частей генерала Секретева повстанцы заняли пассивную оборону, дожидаясь прихода основных сил Донской армии, которые, развив наступление 31 мая, частями кавалерии генерала Мамонтова прорвали фронт красных и устремились к станице Константиновской. В станице Нижне-Курмоярской вспыхнуло восстание, по территории Верхне-Донского округа в поисках восставших прошла конница генерала Секретева (рейд от Миллерово до хутора Сетраков и обратно).

Стремясь завершить начатую операцию, советские войска растягивались вдоль правого берега Дона. Кубанская бригада напротив станицы Вешенской, остальные части против станицы Казанской. 4 июня Кубанская бригада направляется на перехват частей Секретева, но затем возвращается назад под Вешенскую.

5 июня части 292-го полка переправились на левый берег и выбили повстанцев, доложив в донесении командованию, что через час Вешенская будет взята. Однако повстанцы предпринимают контрнаступление, и в результате рукопашного боя 292-й полк был сброшен в Дон. События приближались к кульминационной развязке.

Участь восставших должна была решиться 7 июня. Под Казанской повстанцы терпели поражение, под Шумилинским их держали красные броневики, под Вешенской наступление на позиции 292-го полка было сорвано.

В этот критический момент свою роль сыграла конница генерала Секретева, спешившая на выручку мятежникам. И хотя конная группа была сильно утомлена после 300-верстного броска, психологический эффект от удара в спину 8-й кавдивизии был силен. Красное командование выпустило инициативу из рук, советские части попытались выйти из боев — кольцо окружения все сильнее размыкалось с южной стороны.

8 июня повстанцы перешли в наступление. Изменение в силовом соотношении сторон отразилось на настроении населения: кулаки из крестьянских селений прислали в окружной Совет делегацию с заявлением лояльности к белому движению.

Последний день восстания — 9 июня, после этого повстанцы уже окончательно перестали быть таковыми; этот день был отмечен яростным сражением 5-й повстанческой дивизии с Заамурским и Московским полками. Смятые контратакой казаков в лоб части Московского полка и Слащевской добровольной сотни обратились в бегство, и быть им изрубленными, но положение спасла 1-я сотня 5-го Заамурского полка, кадрового полка старой армии. В результате яростной контратаки заамурцы, потеряв 32 человека убитыми и 28 ранеными, все же прикрыли отступление части и спасли их от истребления.

Этой кровавой точкой и завершается история Верхне-Донского восстания.

Казачье восстание на Дону в 1919 г. было одной из наиболее серьезных угроз для Советского правительства и оказало существенное влияние на ход Гражданской войны. Кроме того, восстание несло в себе угрозу и для внутриполитического состояния страны. По определению Ленина, это была «мелкобуржуазная контрреволюция», и опасность ее была в возможности быстро охватить широкие слои населения, по сути дела давая лишь организационное оформление тем чаяниям казачества Донской области, которые возникли у него вследствие определенной социально-экономической политики Советской власти здесь.

К апрелю 1919 г. положение Советской России вновь существенно ухудшилось: наступление Колчака, белополяков. В этих условиях наиважнейшей задачей была необходимость завершения наступательной операции в Донской области, что, во-первых, позволило бы освободить силы для отражения наступления с севера и обеспечило бы снабжение Советского государства топливом и продовольствием. Однако взятие Ростова никак не удавалось осуществить — затяжные бои на Дону, Маныче, плюс разрастающееся восстание в тылу. Положение Южфронта грозило стать критическим. На подавление восстания были брошены лучшие силы. С 20-х чисел апреля вопрос о подавлении восстания, как непосредственной причины многих неудач Красной Армии на юге и западе, становится на повестку дня заседаний высших партийных, советских и военных органов.

Очень озабочен восстанием был Ленин. Из телеграммы Сокольникову: «...верх безобразия, что подавление восстания казаков затянулось...» Подобные телеграммы и записки по поводу подавления восстания посылались им не раз (около 20). Столько документов, написанных лично Лениным, больше нет ни по одной другой операции.

Не менее серьезное значение придавало восстанию и белое руководство, которое еще до начала восстания следило за состоянием дел на Верхнем Дону, ожидая этого вооруженного выступления. Для белых было важно прежде всего то, что на восставших отвлекались силы Красной Армии и, кроме того, полки восставших обещали явиться значительным вливанием людского резерва в ряды Донской армии. К концу апреля обстановка потребовала расширить контакты с верхнедонскими мятежниками и подчинить их деятельность общему плану контрреволюционных сил на юге России. Однако при подготовке к соединению с частями восставших белым приходилось учитывать ряд нюансов в настроении и целях борьбы верхнедонцов, которые первоначально проходили в верхах донской власти как изменники Дону и казачеству. Понимая, что цели и задачи большей части восставших казаков, исповедовавших «третий путь», расходятся с планами белых лидеров, последние начинают «...сложную дипломатическую игру по отстранению повстанческого руководства от власти, перетягиванию на свою сторону повстанческого командования, обладавшего реальной властью на территории мятежников...», а также усиление позиций крайнего течения, что им в конце концов удается. После соединения с Донской армией Кудинов и другие от руководства были отстранены, командование приказано было объединить в руках Секретева.

Итак, подавление восстания сорвалось. Южный фронт, рассеченный рейдом Секретева и соединением его с повстанцами, откатывался на север, оставляя Донскую область. 11—12 июня к району мятежа подошли другие конные корпуса Донской армии, началось вливание в нее повстанческих полков. Донская армия в составе войск Деникина развивает наступление на север. Дон вновь попадает под власть белых, на этот раз до зимы 1920 г., чтобы затем уже окончательно смириться под властью Советов.